Президент Приднестровья Игорь Смирнов, безусловно, относится к числу политических долгожителей. Он правит своей республикой с момента ее основания. Среди постсоветских государств только узбекский президент Ислам Каримов и глава Казахстана Нурсултан Назарбаев могут похвастаться столь же долгим сроком правления. А если учесть, что Смирнову, в отличие от его среднеазиатских коллег, приходилось неоднократно выигрывать, хоть и не полностью демократические, но отнюдь не бутафорские выборы, феномен приднестровского лидера для постсоветского пространства кажется и вовсе уникальным.
Смирнов не является коренным уроженцем Приднестровья. Впрочем, это типично для многих жителей республики. В советское время в этот промышленно-развитый регион приезжали работать со всего Советского Союза.
Игорь Николаевич Смирнов родился 3 октября 1941 года в городе Петропавловск-Камчатский в семье партийного работника. Его отец, учитель-историк по специальности, назвал трех своих сыновей именами древнерусских князей — Владимиром, Олегом и Игорем. Любопытно, что сыновей приднестровского президента также зовут Владимир и Олег. Смирнов не скрывает, что таким образом он отдал дань семейной традиции.
Учитывая профессию отца, семье часто приходилось менять место жительства: партийных руководителей порой переводили из региона в регион. В 1952 году Николай Смирнов, к тому времени являвшийся первым секретарем одного из райкомов Херсонщины, был приговорен к 15 годам лишения свободы — за распоряжение снабжать семьи погибших фронтовиков сеном вне зависимости от количества трудодней. Его освободили через два года, несколько позднее реабилитировали, так что судимость отца никак не повлияла на карьеру Игоря Смирнова.
Вся его трудовая биография связана с производством. Первое место работы — Златоустовский металлургический завод. В 1974 году Смирнов окончил Запорожский машиностроительный институт (по специальности он инженер). С 1966 по 1987 годы трудился на Электромашиностроительном заводе в городе Новая Каховка в Херсонской области на Украине, сделав образцовую карьеру советского производственника: прошел путь от простого рабочего до заместителя генерального директора.
В Приднестровье он переехал только в 1987 году: его назначили директором тираспольского завода «Электромаш». Смирнов утверждает, что в министерстве, кроме этого города, ему предложили на выбор работу в Полтаве, Фрунзе и Ярославле. Но ему почему-то приглянулся Тирасполь.
Если в Приднестровье Смирнов попал, можно сказать, почти случайно, то в политическую борьбу включился вполне осознанно. В марте 1989 года были вынесены на всенародное обсуждение проекты законов «О статусе государственного языка МССР» и «О функционировании языков на территории МССР, а в мае — «О переводе письменности молдавского языка на латинскую графику», что стало катализатором конфликта между пророссийски настроенными русскоязычными жителями Приднестровья и набирающими силу в Молдове националистами.
Смирнов — один из инициаторов политической забастовки в приднестровских городах, которая прошла в августе 1989 года. Его избирают в Тираспольский горсовет (его председателем он становится в апреле 1990 года), в Верховный совет Молдавской ССР, а в 1991 году, после распада СССР, — президентом независимого Приднестровья.
Во время военного конфликта 1992 года Смирнов еще и командует армией новой республики, и даже, по некоторым данным, лично участвует в боевых действиях. События 1990-х годов превратили его в непререкаемого и, по существу, безальтернативного лидера нового непризнанного государства.
«Личный проект Смирнова» — так назвал Приднестровскую молдавскую республику первый молдавский президент Мирча Снегур. Если это и преувеличение, то небольшое. Во всяком случае, авторство самой национальной идеи вновь созданного государства — покинуть Молдову, но сохраниться в составе Советского Союза — безусловно, принадлежит Смирнову, всю политическую карьеру твердо отрицавшему возможность какого-либо компромисса с Кишиневом по вопросу о статусе республики. Он же стал автором первого государственного символа ПМР — стилизованного красного флага, вызывающего прямые ассоциации с СССР.
Просоветская ориентация в дальнейшем определила и пророссийскую ориентацию республики. Однако взаимоотношения с Россией у Смирнова далеко не всегда были идеальными: президент ПМР никогда не забывал об интересах своего маленького государства (или о своих интересах, как утверждали злые языки). Так, он не побоялся пойти на конфликт с командующим 14-й российской армией Александром Лебедем, прямо обвинившим приднестровские власти в коррупции и злоупотреблении властью. Затяжной конфликт завершился победой Смирнова, который нашел союзника в лице непосредственного начальника отличавшегося неуживчивым характером командарма — российского министра обороны Павла Грачева. Лебедя лишили командования и уволили из вооруженных сил.
Немалого труда стоило Москве уговорить Смирнова на признание «меморандума Козака» — плана урегулирования приднестровско-молдавского конфликта, предложенного заместителем главы администрации России Дмитрием Козаком. Согласно этому документу, предусматривалось создание «асимметричной федерации», в которой центральная власть оставалась у Молдавии, а Приднестровью предоставлялась максимально широкая автономия. Правда, все уговоры приднестровского лидера оказались напрасными: «меморандум Козака» не устроил президента Молдовы Владимира Воронина. Как не без оснований утверждалось в прессе, на молдавского лидера надавили американцы, посчитавшие, что молдавские власти слишком сблизились с Россией.
Среди всех непризнанных республик, образовавшихся на просторах бывшего Советского Союза, Приднестровье оказалось в наиболее привилегированном положении: не было блокады, по условиям мирного соглашения ПМР имела легитимные основания для ведения внешнеэкономической деятельности. Промышленный потенциал региона, в отличие от Абхазии, Южной Осетии и Нагорного Карабаха, и в советское время был относительно высок, а боевые действия не носили столь разрушительный характер, как в остальных непризнанных республиках. Все это способствовало тому, что по уровню жизни Приднестровье долгое время обгоняло метрополию — Молдову. Да и сейчас и разрыв между обеими частями некогда единого государства совсем невелик.
Все это способствовало укреплению власти Смирнова, которому до 2000-х годов не было даже потенциальной альтернативы. Ситуация изменилась в 2006 году, после того, как Украина заявила о пропуске через свою границу только тех грузов из ПМР, которые прошли оформление в Молдавии. Это фактически означало начало торговой блокады непризнанной республики.
Смирнов обвинил Украину и Молдавию в сговоре с целью удушить Приднестровье. С этого момента ПМР, Абхазия и Южная Осетия окончательно становятся союзниками. Приднестровские власти заявляют о бесповоротности разрыва с Молдовой и пророссийском курсе, что было подтверждено референдумом о независимости, инициированного Смирновым. 17 сентября 2006 года, 97,1% жителей Приднестровья высказались за независимость и последующее свободное присоединение к Российской Федерации.
Но именно после 2006 года наблюдатели стали говорить о скрытом противостоянии с бизнес-группой «Шериф» и ее ставленником, спикером парламента и лидером партии «Обновление» Евгением Шевчуком. Также являющийся сторонником независимости Приднестровья и сближения с Россией, Шевчук, тем не менее, пользуется репутацией более гибкого политика, чем Смирнов. Было много предположений о том, что Шевчук может выставить свою кандидатуру на выборах президента ПМР осенью 2006 года. Однако этого не произошло. Об уходе в оппозицию к главе государства он заявил только летом 2009 года.
Относительно политических перспектив Смирнова сейчас высказываются разные мнения. Очевидно, что приднестровскому долгожителю потребуется максимум усилий, чтобы удержаться у власти, прорвать блокаду и добиться признания республики.